От Джармуша до «Короткого лета»: 14 лучших фильмов Венецианского кинофестиваля 2025 года

Заснеженная дорога где‑то в Штатах. Смешные и слегка чопорные Эмили (Мейим Бьялик) и Джефф (Адам Драйвер), брат с сестрой, тащатся к отцу (Том Уэйтс) далеко за город. Последующий разговор у них дежурный: общаются они между собой явно не очень часто. Как заметит Эмили, ты можешь выбирать друзей и любовников, но не семью. В следующей новелле две сестры-ирландки — экоактивистка Лилит (Вики Крипс) и синий чулок Тимотеа (Кейт Бланшетт) — собираются на чашку чая у мамы (Шарлотта Рэмплинг). Для всех троих эта встреча ежегодная традиция. В финале фильма-альманаха — Париж. Брат и сестра (Лука Саббат и Индия Мур) приезжают в родительскую квартиру, пустую, но полную света и воспоминаний. Джармуш всегда был автором, воспевавшим бытовые ритуалы, которые становились сакральными. В «Отце, матери…» автор к ритуалам героев добавляет точки пересечений — фразы, прибаутки, которые проскакивают в речи персонажей, незнакомых друг с другом. Формальность элегантно проявляется и в стиле: переход между сюжетами решен как кадр в расфокусе, снятый на ночной дороге. Хочется предположить, что для актеров оказаться в этом джармушверсе — даже не радость, а какая‑то особая аллея славы, проверка на внутреннее чувство стиля.

Поль (Бастьен Буйон) — немолодой, но все еще подающий надежды писатель, книги которого совсем не продаются. Поля это фрустрирует, потому что жить не на что. Он регистрируется на французском аналоге YouDoИнтернет-сервис для решения бытовых и бизнес-вопросов.  — Jobber, где ему начинают прилетать заказы: прополоть заросший сад, разобраться с торчащими кустами в кадках на огромном парижском балконе, спустить по винтовой лестнице гигантскую этажерку. Затем Поль и вовсе идет работать в такси. Параллельно он пишет книгу обо всем, что с ним происходит. Валери Донзелли с каждой своей сценарно-режиссерской работой все больше укрепляется в статусе одной из самых оригинальных и значительных французских авторок. После фильмов про сложные («Я объявляю войну»), запретные («Маргарита и Жюльен») и абьюзивные отношения («Только ты и я») и пары романтических комедий она подошла к картине про призвание. Совершенно заслуженным выглядит на Венецианском кинофестивале приз за лучший сценарий, который Валери писала вместе со своим соавтором Жилем Маршаном. Это лаконичная, нежная, болезненная, смешная и неловкая история про героя нашего времени. Уставшего от неудач миллениала, цепляющегося за жизнь, когда вокруг у всех вроде как все хорошо. Всем где‑то повезло, чьи‑то книги стали хитами, а твои — нет. Наконец-то во французском кино появился портрет писателя, лишенного всей этой полночи в Париже, пино-нуар и шатобриана, вязаных шарфов и дыма сигарет по ветру.

Нью-Йорк 1990-х. Делец по имени Джо Блэк (Джон Малкович) нанимает интеллигентного писателя на грани нервного срыва Ника (Оскар Айзек) и отмороженного киллера Луи (Джерард Батлер) для одной довольно невменяемой миссии — выкрасть недавно обнаруженную в Италии оригинальную рукопись «Божественной комедии» Данте Алигьери. Дальше начинается «Облачный атлас» для людей с особой предрасположенностью к истории искусств. Повествование из настоящего возвращается в прошлое, где тот же самый Айзек играет Данте Алигьери, Галь Гадот — Джульетту, а Мартин Скорсезе — старика Исайю. Стиль в «Рукой Данте» особенный, гангстерское кино 1950-х встречает гангстерское кино 1990-х и семидесятнический видео-арт: ранний Билл Виола, Синтия Бек и Линда Монтгомери обнимаются с классическими итальянскими пасторалями Этторе Сколы. А в качестве вишенки на торте — Галь Гадот в образе Венеры Боттичелли. «Рукой Данте» о реинкарнации? Или о силе искусства? Или о бессмертной любви? Безусловно, обо всем и сразу. Но в первую очередь это кино о памятнике поэтического мастерства «Божественной комедии», сделанное в вечном жанре плутовского романа, будто это «Дон Кихот».

Франко Мареско (в роли самого себя) исчезает, после того как продюсеры из компании Lucky Red прекращают съемки, которые пошли наперекосяк. Сценарист фильма Умберто Кантоне (в роли самого себя) проводит расследование, разыскивая Мареско в пригороде Палермо и пытаясь узнать, куда бежал режиссер, пока не выясняется, что в психиатрическую больницу. Итальянское название фильма «Un film fatto per bene» располагает к двум переводам — буквальному («Хорошо сделанный фильм») и метафорическому («Фильм, снятый для Бене»). Кармело Бене — итальянский художник, театральный и кинорежиссер, актер, который, как и Мареско, был культовой фигурой, новатором и нарушителем спокойствия итальянских критиков и менее прогрессивной общественности. Режиссер Мареско возвращается в Венецию, после того как в 2019 году его блистательный сатирический докфикшн «Мафия уже не та, что прежде» получил спецприз жюри. В этот раз с картиной в тех же смешанных техниках повествования: архивные кадры итальянского авангардного скетч-шоу «Cinico TV» совмещаются с материалом из прежних фильмов Мареско, поездка Кантоне — с отснятыми Мареско частями фильма, с которого он сбежал. Это безумная, прекрасная и смешная история, которая будет раздражать, кажется, всех, кроме синефилов, итальянцев и итальянцев-синефилов.

Альма (Джулия Робертс) преподает философию в Йеле: в рабочее время рассказывает студентам о Фуко, в свободное — читает «Будденброков» и интеллигентно пререкается с мужем, вроде как душкой, но немножко сволочью (Майкл Сталбарг). Однажды покой ее вполне размеренной жизни нарушает неприятный инцидент: студентка Мэгги (Айо Эдебири) жалуется университетскому руководству, что Хэнк (Эндрю Гарфилд), тоже педагог, вел себя непристойно, а затем просит протекции и у Альмы. В «После охоты», написанной дебютанткой Норой Гарретт, звучит идея полуправды как новой нормы. Один приврал, второй недоговорил, третий пошел в суд. Где начинается харассмент? На сколько секунд уместно задержать руку на плече? Удивительно, что эти вопросы от одного из самых прогрессивных и почитаемых разными слоями творческой интеллигенции режиссеров Луки Гуаданьино оказались острыми, как шашка наголо.

Президентский срок всем симпатичного, но не слишком эмоционального президента Мариано Де Сантиса (Тони Сервилло) подходит к концу. В народе Де Сантису дали прозвище Железобетон, потому что никто не подозревает, что за светской маской стабильности бушует ревность к умершей жене (с кем она ему изменила сорок лет назад?), латентная любовь к итальянскому рэпу и груз принятия неподъемного решения — закона о смертной казни. Помочь ему пытаются многие, но понять, кажется, способна только дочь-адвокат Доротея (Анна Ферцетти) и подруга юности художница Коко (Мильвия Марильяно). Соррентино уже давно изобрел один из лучших жанров на планете, который сводится к тому, что Тони Сервилло задумывается и смотрит в одну точку под лирическую музыку. Поэтому ему можно все, но, к сожалению, может Паоло всегда намного больше, чем себе позволяет.

Как это часто бывает на фестивалях, самыми сильными и насыщенными оказались короткометражные работы. «Как подстрелить призрака» Чарли Кауфмана — поэтичный эскиз о памяти, где даже тьма становится своеобразным видом света. Фильм открывается цитатой писательницы Тони Моррисон: с какого‑то момента жизни больше нет нужды фотографировать, достаточно припоминания. Вся история — одновременно иллюстрация и опровержение этой мысли.

«Атомный бумеранг» выполнен в противоположной манере: документальный коротыш начинается с послевоенных кадров Франции в духе «Прекрасного мая» Криса Маркера. Уличные съемки Парижа и бывших колоний (Северная Африка, Алжир) сопровождаются опросом прохожих об их отношении к ядерным испытаниям. В ответах звучит и невежество, и проблески здравого смысла. Одна женщина, например, говорит: «Может, оно и к лучшему, умрем все поскорее». Далее — хроника протестов против испытаний, затем катастрофы, склейка, и вот уже современная Сахара: титры сообщают, что Франция провела там около 17 тестов атомного оружия, последствия которых будут ощущаться еще 24 000 лет.

Инженер в бумажной промышленности и семьянин Ю Ман Су (Ли Бен Хон) — однажды остается без работы. Лишившись стабильности и контроля над собственной жизнью, он решает взять судьбу в свои руки и составляет список конкурентов, которых будет устранять одного за другим, чтобы вернуть себе место в системе, выбросившей его на обочину. В «Нет другого выбора» (дословный перевод названия «Метода исключения» с корейского) Пак Чхан Ука история одной семьи становится поводом к критике системы, где все заменяемы, человеческая жизнь не стоит ничего, а единственный детерминизм — необходимость случайности. Это трагикомическая одиссея менеджера среднего звена, обожающего свои растения, но вынужденного хирургически совершать одно убийство за другим ради карьеры. Фраза «нет другого выбора» звучит рефреном в течение всего фильма, обрастая различными нюансами. А Пак создает сардоническую притчу о мире, где человеческая жизнь — параметр в капиталистической машине войны.

Предыдущий фильм Гильермо дель Торо, «Пиноккио», стал своего рода репетицией к «Франкенштейну»: в обеих картинах режиссер исследует миф об отце и сыне, рожденный из боли утраты и пронизанный католическим символизмом. Его монстр (Джейкоб Элорди) — одновременно Христос, новый Адам и анти-Супермен: величественный и наивный, он стремится жить и любить, но обречен на существование между жизнью и смертью. Его создатель Виктор Франкенштейн (Оскар Айзек), ведомый темным ангелом, мечтает победить смерть и сотворить совершенство, а невеста Виктора Элизабет (Миа Гот) оказывается единственной, кто с первой встречи принимает чудовище. На фоне готики и барочной ереси звучит характерный для дель Торо вывод: самые страшные монстры — это люди, и лишь приняв различие в себе и других, можно остаться человеком.

Биографическая фантазия о пророчице XVIII века Анне Ли (Аманда Сейфрид), которая превращает уязвимость в источник силы и собирает вокруг себя сообщество верующих, где Бог — одновременно мужское и женское начала. Фильм Моны Фастволль (партнерши режиссера Брейди Корбета, которая писала с ним «Детство лидера», «Вокс люкс» и «Бруталиста») не столько рассказывает факты, сколько создает поэтичное видение (фем)утопии: религиозный экстаз, глоссолалияРечь, состоящая из бессмысленных слов и словосочетаний, неологизмов и неправильно построенных фраз, но имеющая при этом некоторые признаки осмысленной: темп, ритм, структуру слога, относительную частоту встречаемости звуков. Наблюдается у людей в состоянии транса, во время сна и при некоторых психических заболеваниях. и культ становятся для героини социальным лифтом и способом сопротивления патриархальному порядку. Как мюзикл, картина находит язык веры в ритме, голосе и движении: музыка Колина Стетсона не облегчает материал, а вводит зрителей в транс, превращая экзальтацию в эстетику свободы и напоминание о забытых мечтах о справедливости.

Поэтичный палимпсест, рассказывающий о межпоколенческой травме в духе каннского «Звука падения». Ему не хватило когерентностиСогласованность, взаимосвязь и скоординированность элементов или процессов во времени, пространстве или системе., но он предлагает изящную растительную, ризоматическуюОбладающий качествами ризомы — неиерархичной, децентрализованной структуры, которая имеет множество точек входа и выхода и может расширяться в любом направлении. метафору женскому сопротивлению. Мы следим за жизнями двух девушек, увлеченных ботаникой: одна — в начале XX века, другая — в настоящем. Их судьбы рифмуются со способами бытия растений, о которых мы слышим невероятные факты. «Молчаливый друг» в названии — это и растение, и женщина, ведь женщин веками лишали голоса. В одной из самых выразительных сцен талантливая студентка Грета (Луна Ведлер, получившая приз Марчелло Мастроянни лучшей молодой актрисе) сдает экзамен по ботанике, сталкиваясь с унижениями и снисходительным сексизмом.

Еще один фильм с этого Венецианского кинофестиваля восстает против убеждения, что знание не создано для женщин. Это фэнтезийная сказка в карикатурной эстетике, перекликающейся со «Сном длиннее, чем ночь» (1976) Ники де Сен-Фаль и экспериментальной дерзостью Джека Смита в «Нормальной любви» (1964): мир на грани сна и реальности, где сказочность соседствует с гротеском. В этом ключе Джулия Джекман рассказывает притчу о Черри (Майка Монро), которую муж ставит на кон в циничной игре, и ее служанке Хироу (Эмма Коррин), тайно влюбленной в нее. Чтобы спасти возлюбленную, Хироу каждую ночь рассказывает истории, отвлекая соблазнителя Манфреда (Николас Галицин). Само рассказывание здесь становится актом сопротивления патриархату, а возможность слушать и говорить — формой свободы. В фильме также снялись Charli XCX (блестящий кинодебют), Амир Эль-Масри, Ричард Э.Грант и Фелисити Джонс.

Насте Коркии удалось в своем полнометражном игровом дебюте найти верный киноязык — и это самое главное достижение фильма. Девушка не была прямой свидетельницей Второй российско-чеченской войны, и потому она в «Коротком лете» показывает вооруженный конфликт не напрямую: лишь иногда в кадре появляется военная техника, а из радио и телевизора доносятся сухие репортажи о погибших на поле боя. Главная героиня картины, восьмилетняя девочка Катя (прекрасно сыгранная Маей Плешкевич), отдыхает с бабушкой и дедушкой в деревне и в силу возраста не понимает происходящих вокруг нее событий, не замечает страшное эхо войны. Зритель же, наоборот, четко осознает, почему неизвестный мужчина грабит в ночи местный продуктовый, по какой причине женщине не могут выдать сертификат о смерти мужа на фронте и зачем полицейские вместе с собаками прочесывают поля. На фоне разваливающегося внешнего мира развивается семейная драма: бабушка и дедушка Кати разводятся. Об их отношениях Коркия почти ничего не рассказывает, потому что ей важно провести параллель и показать, насколько обыденно и тихо происходят трагедии, будь то частные или общественные.