От робкой Лолиты — к осознанной оторве: как изменилась женская поп-музыка

Поп-музыка всегда менялась вслед за обществом, реагируя на новые тренды, поэтому неудивительно, что нарратив современных певиц заметно отличается от риторики поп-див 2000-х. Золотая эра поп-музыки отражала не только общественные нормы и ожидания от женщины, но и чисто мужской взгляд на нее, что неудивительно, ведь музыкальная индустрия всегда была преимущественно мужской территорией. Согласно данным The Pudding, 85% хитов в Billboard Top 5, выпущенных с 1995 по 2005 год, были написаны либо только мужчинами-сонграйтерами, либо командами с большей долей мужского участия. В другом исследовании организация USC Annenberg Inclusion Initiative при поддержке Spotify изучила роль женщины в музыкальном бизнесе в последующие годы. Проверив данные о популярных хитах, номинациях на «Грэмми» и участниках чартов Billboard Hot 100 с 2012 по 2024 год, авторы выяснили, что женщины составляют только шестую долю от общего числа сонграйтеров — 13,8%. В продакшене ситуация еще более плачевная: за последние десять лет доля женщин-продюсеров составила всего 3,5%. 

Доминирование мужчин в сонграйтинге и продакшене в 2000-е отражало общую популярность male gaze в поп-культуре и обществе. Образы и тексты песен поп-див были продиктованы мужским взглядом, построенном на сексуализированном образе и полном отсутствии субъектности. Об этом подробно рассказывает Джон Сибрук в книге «Машина песен. Внутри фабрики хитов». Практически все знаковые хиты тех лет — от «…Baby One More Time» Бритни Спирс до «Umbrella» Рианны — хоть и были спеты от лица девушки, но были написаны мужчинами. Не будет преувеличением сказать, что поп-певицы того времени полностью зависели от идей продюсеров и мейджор-лейблов, которые контролировали не только их репертуар и имидж, но зачастую и образ жизни. 

Самый нарочитый пример — история Бритни Спирс. Из все той же «Машины песен» можно узнать, как на самом старте карьеры к ней относился продюсер хита «…Baby One More Time» Макс Мартин. Специалист по подбору артистов тогдашнего лейбла Бритни Jive вспоминал: «О Бритни Макс сказал так: „Ей пятнадцать лет; я могу сделать такую запись, какую захочу, и использовать ее талант по своему усмотрению, без ее указаний“. Что, по сути, и произошло. <…> Между синглами „Sometimes“ и „…Baby One More Time“ был заложен шаблон всей карьеры Бритни: с одной стороны, невинная девочка, с другой — сексуальная Лолита». 

Но Спирс не единственная, чье мнение и творческая свобода задвигались на второй план. Певица Келли Кларксон рассказывала, как продюсер Клайв Дэвис говорил, что ей «следует просто заткнуться и петь, что говорят». В середине 2010-х Ke$ha обвинила своего продюсера и автора главных хитов «Tik Tok» и «We R Who We R» Dr. Luke в жестком контроле над репертуаром, физическом и эмоциональном насилии и потребовала расторгнуть контракт, обязывавший ее записать под его руководством еще шесть альбомов. Кристина Агилера также признавалась, что ей никогда не нравился образ поп-принцессы, которой нужно было одновременно изображать целомудрие и развратность, а ее главные хиты, написанные для нее продюсерами, — «Genie in the Bottle», «What a Girl Wants» и «Come on Over» — всегда казались ей скучными и одномерными. 

Но даже в те годы в индустрии были исключения — пусть не в самом поп-мейнстриме, но около него, в сегменте инди и R’n’B. Артистки сами писали и исполняли песни, выбирая только те темы, которые сами считали важными. Например, Аланис Мориссетт в альбоме «Jagged Little Pill» открыто пела о женской сексуальности, рефлексии и трудности в отношениях с родителями. Слушатели оценили искренность: пластинка стала шестнадцатикратно платиновой в США. Другая инди-поп-дива тех лет Тори Эймос не боялась касаться табуированных на тот момент тем женской идентичности и религии. Откровенные стихи, положенные на фортепиано, стали знаковыми для ее творчества — все это в совокупности принесло ей признание в индустрии. Еще один яркий пример — Лорин Хилл и ее альбом «The Miseducation of Lauryn Hill», почти полностью написанный и спродюсированный самой Хилл. В своих текстах Лорин поднимала темы сложностей в отношениях, межличностных конфликтов, материнства и веры. «Этот альбом — кульминация моего опыта, он полностью отражает мою личность и суммирует все переживания на том этапе жизни. Поначалу меня это пугало, ведь результат зависел только от меня. Но этот опыт оказался освобождающим, ведь альбом получился очень личным, он позволил мне говорить о вещах, которые были по-настоящему моими и ничьими больше. Я смогла рассказать о рождении сына и о разочаровании в отношениях, потому что теперь эти темы в песнях никому не мешали», — позже признавалась Хилл. 

Возросший в 2010–2020-х благодаря появлению соцсетей и новых способов распространения информации — тематических подкастов, ютуб-каналов и частных онлайн-медиа: фем-активизм дал свои плоды. В медиа стали все чаще говорить о проблемах сексизма и дискриминации, мизогинии и насилия над женщинами, а навязываемые роли стали подвергаться осуждению. У женщин стало больше свободы быть собой и делать собственный выбор вопреки гендерным стереотипам. Этот сдвиг повлиял и на музыку: если раньше артисткам приходилось четко следовать искусственному имиджу, который придумал лейбл, то в 2020-х у них появилось куда больше пространства для творческих экспериментов, личных историй и публичной искренности. Так постепенно женский взгляд вытеснил мужской — в поп-музыке появился тренд на female gaze. Вместо желания угодить партнеру певицы демонстрировали собственную индивидуальность, уязвимость и неидеальность.

«Поп-музыка всегда идет на поводу у общественного нарратива и отражает социальные явления своего поколения, иначе не будет востребована. И чем шире аудитория артиста, тем более это важно для него: нельзя быть голосом поколения или социальной группы и не переживать того, что переживает эта группа. Потому на Западе, например, Бейонсе (со времен Destiny’s Child) и Мадонна первыми подхватили флаг женской независимости и эмансипации. И у нас поп-артистки от группы „Комбинация“ до Ирины Аллегровой отрабатывали социальные явления».

«Female gaze оказался очень востребованным и интересным, прежде всего для женщин, которые давно стали активными и платежеспособными потребительницами, он хорошо продается, что важно для поп-культуры».

Одной из знаковых артисток, повлиявших на развитие женской поп-музыки того времени, стала Лана Дель Рей, задавшая тренд на sad girl поп. Дель Рей выбрала нетипичную модель поведения в поп-музыке: сделала акцент на собственной идентичности, начала транслировать в творчестве меланхоличное настроение и выбирала тихое и спокойное звучание вместо громких хитов для радио. В материале из серии «Песни, определившие десятилетия» колумнистка Billboard Алекса Шунея отмечала, что Лана подарила миру не просто новый звук, стиль или образ — она открыла дверь в целую вселенную. «С альбомом „Born to Die“, вышедшим в январе 2012 года, певица пригласила слушателей в мир гламурной печали, где дыхание старого Голливуда оживало с каждой нотой, строчкой и мелодией ее дебютной пластинки на крупном лейбле», — писала Шунея в 2019 году. В том же материале соавтор заглавного трека Джастин Паркер вспоминал самодельный подход Дель Рей к записи: «Она пела без поп-фильтра — у нее был только микрофон. Все звучало так хрупко, потому что у нас почти не было инструментов для полноценной записи вокала. Но если она спела и осталась довольна, значит, так и должно быть».

Другая поп-икона, Леди Гага, вдохновила следующее поколение певиц на эксперименты и манифестацию собственной идентичности. Артистка шла на провокации и эксперименты, которые ранее казались немыслимыми в мире поп-музыки: выходила на сцену MTV Video Music Awards в мясном платье, прибыла на церемонию «Грэмми» в 2011-м в гигантском прозрачном яйце-капсуле, вынесенном ее командой, изобрела мужское альтер эго Jo Calderone и что только не. Когда в 2015 году на церемонии Billboard Women in Music Гаге вручали награду в номинации «Женщина года», в эмоциональной речи она заявила, что музыкальная индустрия иногда напоминает «долбаный мужской клуб, в который невозможно пробиться девушкам»: «Я так долго старалась. Я просто хотела, чтобы меня ценили в этой индустрии как музыканта — за ум, а не за тело. Иногда в процессе работы понимаешь, что люди не до конца верят в твое музыкальное образование. Они не уверены, что ты понимаешь, что делаешь, ведь ты же женщина».

На музыке этих поп-див выросла следующая волна новых звезд: Оливия Родриго, Эддисон Рей, Билли Айлиш, Чаппелл Рон и не только. Про «Born to Die» Айлиш говорила, что он «изменил музыку для девушек и представление о том, что вообще возможно». «Я не могла в это поверить. Каждый раз, когда я смотрела „Alejandro“, я думала, что поступаю плохо как христианка. Я была в шоке: о боже, это грех. А потом во мне зажегся огонь, и я поняла: нет, это рай. Это то место, где мне и надо быть», — признавалась Чаппелл, объясняя влияние Леди Гаги на свое творчество. 

В результате к середине 2020-х female gaze стал нормой, что легко услышать в треках на топовых позициях мировых чартов и на большинстве летних фестивалей 2024–2025-го. В своем хите «Messy» Лола Янг прямым текстом говорит о своих несовершенствах и усталости от претензий бойфренда. Лорд в песне «Hummer» с нового альбома, не стесняясь, ставит под сомнения чувства и задается вопросом: «Это любовь или овуляция?». Чарли ХСХ рефлексирует по поводу собственной популярности в «I Might Say Something Stupid», говоря, что она популярна, но не слишком, и переживает из-за сравнений с другой артисткой в «Sympathy Is a Knife». Таких примеров масса — достаточно включить практически любой поп-альбом за последние пару лет. 

«Женщины перестали быть жертвами в своих треках, а, напротив, стали главными героинями, которые меняют нарратив не только своих треков, но и поп-музыки в целом. Конечно, это наблюдается не только в музыке и не только среди артисток. Мужчины (например, Эд Ширан) тоже стали более искренни в своих песнях. Но если раньше в западной поп-музыке мужчины играли значительную роль, то сегодня они отошли на второй план. 

Тейлор Свифт, Бейонсе, Лана Дель Рей, Адель — все они в 2010-х стали петь о своей настоящей жизни, показав, какой может быть новая поп-музыка. Это отлично наложилось на то, что теперь любая звезда доступна нам в соцсетях и уже не ощущается этой самой звездой. Оказывается, она такой же человек со своими проблемами, а ее песни — это еще одна дверь в ее личную жизнь. До 2010-х мы чаще всего оценивали поп-песни по их форме: качает или не качает, хорошая мелодия или плохая, и все в этом духе. Сейчас же намного важнее стало их содержание, причины создания, настроение автора. 

Глобально все это часть тренда на искренность, когда люди стали массово ходить к психологам, повышать свою осознанность и делиться своим опытом, травмирующим и не очень. Раньше нам были больше интересны универсальные истории, красивые и складные. А сейчас — истории отдельно взятого человека, которые, возможно, чуть корявые, не такие захватывающие, но зато непридуманные. И это касается абсолютно любой сферы поп-культуры — от видеоигр до кино. А женские поп-треки — главный барометр того, в каком состоянии сегодня находится мейнстрим».

Одна из причин этих изменений — увеличение числа женщин в сфере профессионального сонграйтинга и продакшена, пусть и не столь значительное, но важное. Согласно все тому же исследованию Стейси Л.Смит, за двенадцать лет доля женщин-сонграйтеров значительно выросла: 18,9% в 2024-м против 11% в 2012-м. Смит объясняет это результатом деятельности инициатив, направленных на поддержку девушек в индустрии: движения She Is the Music, программы Spotify Equal, некоммерческой организации Girls Make Beats и других. Тренд находит отражение в чартах: главные альбомы последних двух лет если не спродюсированы целиком женским составом, то со значительной долей женского участия. Нередко артистки признаются, что с такой командой им комфортнее работать и проще находить общий язык. 

Дебютный альбом Эддисон Рей, в прошлом популярной тиктокерши, а ныне восходящей звезды, которую медиа уже окрестили новой It girl в поп-музыке, был целиком написан и спродюсирован женщинами: сонграйтерками Эльвирой Андерфьярд, Лукой Клозер (которые, к слову, подписаны на MXM Studios того самого хитмейкера Макса Мартина) и самой артисткой. «Я думаю, что перспектива работать в студии, где собраны только женщины, создавала совершенно другую энергетику по сравнению с тем, к чему мы привыкли, — рассказывала Рей в интервью Billboard. — Такое происходит не так уж часто». Отвечая на вопрос издания о том, насколько проблема гендера мешает пробиваться в индустрии, Лука Клозер отметила, что каждый раз ей будто приходится доказывать другим, что она действительно умеет продюсировать музыку: «Никто никогда не сомневается: „О, он продюсер? А правда все продюсирует сам?“». «Addison» завоевал топовые места в альбомных чартах и получил высокие оценки критиков: многие из них, помимо таланта артистки, отметили продакшен Луки и Эльвиры.

Еще один прорыв 2024-го — альбом «Short n’ Sweet» Сабрины Карпентер — был записан при участии сонграйтерки Эми Аллен. Альбом занял топовые места в чартах, вывел Сабрину на новый виток популярности, а также гарантировал Эми первое место в чарте Billboard Hot 100 Songwriters и победу в номинации «Грэмми» «Сонграйтер года в неклассической музыке». В интервью Аллен не раз рассказывала о доброжелательной атмосфере в студии, отмечая, что Сабрина во многом изменила ее жизнь: «Когда мы в студии, это ощущается так, будто я рядом с лучшей подругой. Мы совпадаем на стольких уровнях, что каждый раз написание песни становится настоящей терапией». 

А прошлогодний «Brat» Чарли XCX стал не только ее коммерческим триумфом, но и ознаменовал ее успех как самобытной артистки, продюсерки и сонграйтерки. В интервью Зейну Лоу она призналась, что «Brat» случился в том числе потому, что лейбл наконец доверился ей и позволил быть собой. Чарли контролировала работу над треками, придумывала обложку, выбирала артистов для фитов на альбоме ремиксов «Brat and It’s Completely Different but Also Still Brat». 

Всего же в 2024 году более половины хитов, попавших в Billboard Top 100, были написаны с участием хотя бы одной женщины-сонграйтера — это все еще немного, но на 12% больше, чем в 2012-м.

«Стоит обратить внимание на очевидный факт: рождение и воспитание детей в первые годы жизни — исключительно женское дело. И именно матери с маленькими детьми по-прежнему одна из самых социально незащищенных групп населения, хотя и не закрепленных законодательно. 

Тем не менее именно продолжающаяся работа по расширению равных профессиональных возможностей дала женщинам по всему миру приходить в самый широкий спектр отраслей и овладевать самыми разными профессиями. Это не ноу-хау музыкального рынка, это общемировой тренд на социальную и экономическую независимость женщин. Благодаря ему и в музыкальной индустрии женщин становится больше на всех позициях, а не только в исполнительских искусствах.

Если говорить о женщинах в сонграйтинге и продакшене в российской индустрии, то их все еще мало в сравнении с мужчинами, но они есть и появляются год от года. Тем не менее стоит отметить ветеранов сцены и выдающихся женщин-авторов, которые у нас есть еще с СССР и которые проложили путь. К примеру, поэтесса и автор песен Лариса Алексеевна Рубальская. Ее перу принадлежат великие народные хиты, по сей день не утратившие актуальности и широко исполняемые. Александра Николаевна Пахмутова — первая звезда-композитор.

Если же спуститься на уровень ниже, на рок-сцену, альтернативу или инди, мы увидим, что девушки-исполнители чаще всего будут авторами текстов и полноправными авторами или соавторами музыки (вместе с группой)». 

У популяризации female gaze есть и обратная сторона: и лейблы, и артистки начали коммерциализировать феминизм, используя актуальный среди целевой аудитории нарратив для продвижения.

В своей колонке для The Guardian американская писательница и соосновательница некоммерческого фем-издания Bitch Media Энди Зайслер подвергла критике ряд артисток, пользующихся феминизмом как брендом. Под удар попала Бейонсе, выступавшая на MTV Video Music Awards в 2014 году на фоне огромной надписи «Feminist», Кэти Перри, продвигавшая свой парфюм с формулировками про «расширение прав и возможностей женщин и нарушение правил», Майли Сайрус, назвавшая себя одной из главных феминисток и Тейлор Свифт, по собственному признанию осознавшая себя как феминистка после знакомства с режиссеркой Леной Данэм. «Что происходит, когда вы делаете феминизм частью своего бренда, но индустрия, которая вас поддерживает, все еще полна неравенства, подпитываемого старой доброй смесью сексизма и капитализма? Если говорить о поп-музыке, то феминизм в итоге превращается в блестящий, броский лозунг, оторванный от реальных жизненных трудностей женщин в стремлении к равенству. Вдохновляющие, но слишком общие заявления о власти женщины и girl power становятся исключительно личными актами саморекламы и продаж, проявляющимися как бренд, а не как реальные действия», — резюмировала Зайслер.

Сегодня медиа продолжают сомневаться в искренности той же Свифт, подчеркивая, что она использует модную риторику о женской взаимоподдержке, игнорируя при этом проблемы, которые могут оказаться слишком спорными для ее поклонников. Схожие претензии предъявляют и Сабрине Карпентер, продвигающей идеи женской свободы, но при этом не склонной высказываться на сложные темы и максимально сексуализирующей свой сценический образ подобно звездам 2000-х.

В интервью изданию The Sun британские сонграйтеры Майк Сток, Мэтт Эйткен и Пит Уотерман — авторы таких хитов как «I Should Be So Lucky» Кайли Миноуг и «Never Gonna Give You Up» Рика Эстли — заявили, что артистки вроде Сабрины Карпентер «выкинули в мусорку женские права» и что видеть Сабрину в образе маленькой девочки оскорбительно. «Мой месседж всегда был предельно ясен: если вы не можете справиться с девушкой, которая уверена в своей сексуальности, то не приходите на мои шоу», — незамедлительно среагировала Карпентер в другом интервью. Позже артистка ответила и тем, кто критиковал обложку ее нового альбома «Man’s Best Friend», где она стоит на четвереньках, а неизвестный мужчина тащит ее за волосы. Сабрина назвала арт «метафорой, открытой к интерпретациям», добавив, что, по ее мнению, он отражает то, как женщины участвуют в контроле над собой. 

Показательной стала и история с прошлогодним синглом Кэти Перри «Woman’s World». Трек с грядущего альбома позиционировался как гимн феминизма, но в итоге подвергся критике за поверхностные строчки «Это мир женщины, и тебе повезло жить в нем» и «Огонь в ее глазах,/Божественная женственность,/Она рождена, чтобы сиять». Такая же участь постигла и клип с карикатурными образами и очевидной male gaze оптикой. Наконец, критики не обошли вниманием и тот факт, что продюсером трека выступил тот самый Dr. Luke, которого Ke$ha обвиняла в насилии. 

«„Новая искренность“ не только стала мейнстримной в западной поп-музыке, но и превратилась в маркетинговый инструмент. Ведь не у каждой артистки есть душераздирающая история, тем более на каждый трек. Поэтому сегодня почти всегда описания новых поп-релизов — это туманные вирши о сложностях карьеры и переживании момента, из которых нельзя понять примерно ничего. Ну и конечно, далеко не все артистки могут сочинять тексты и музыку, многие просто исполняют треки, и все. Но так уже тоже нельзя, и, естественно, они будут записаны и в соавторы, и в сопродюсеры своих песен, даже если просто стояли рядом, ведь так легче продать их творчество».

Несмотря на все спекуляции, сам факт ухода от шаблонных стереотипов, появление возможности открыто обсуждать проблемы женщин через музыку и медиа, а также рост числа женщин-профессионалов в индустрии — уже хороший сигнал. 

«Чем меньше общество подвержено цензуре, тем больше поп-культура отражает состояние общества, так как не может не учитывать этого при построении маркетинговых моделей. На сильные женские высказывания, безусловно, есть общественный спрос, вызванный изменениями в представлениях о роли, видимости и агентности женщин. Но одновременно с этим поп-культура помогает обществу принять, привыкнуть к каким-то идеям или даже продвинуть вперед общественные дискуссии».