От ограбления до сектора Газа: 3 самых интересных фильма Гентского кинофестиваля 2025 года

О выходе этих фильмов в российский прокат пока ничего не известно. 

Хинд Раджаб — реальная палестинская девочка, чья семья оказалась под обстрелом во время военных действий, начатых израильской армией в секторе Газа. Фильм Каутер Бен Хании рассказывает историю самого страшного дня в жизни пятилетней малышки. Действие разворачивается в офисе палестинского Красного Креста, на горячую линию которого однажды поступает звонок. Голос женщины в трубке прерывается, его сменяет голос ребенка. Сквозь путаные фразы Хинд Раджаб спасатели пытаются понять, что случилось. Открывающаяся картина ужасает настолько, что даже опытные операторы теряют самообладание.

В течение нескольких часов они пытаются организовать операцию по спасению девочки, добраться до которой можно было бы всего за несколько минут, если бы не война. В условиях военного конфликта сделать это невозможно без организации так называемого зеленого коридора. Выкручивающее наизнанку ожидание становится канвой и главной драматической силой картины.

«Голос Хинд Раджаб» держит зрителя в напряжении от первой и до последней минуты. Обстоятельства, заложником которых становится девочка (а вместе с ней и сотрудники экстренной службы), раскрываются филигранно и поэтапно, деталь за деталью. Темпоритм нарастает, повороты в сюжете случаются ровно тогда, когда надо. А рваный монтаж, ручная манера съемки и обилие крупных планов, характерных для Бен Хании, усиливают саспенс.  Драма увлекает не хуже лучших остросюжетных триллеров Кэтрин Бигелоу, искусное вкрапление документальных фрагментов напоминает о том, что это все было на самом деле (в фильме использованы реальные записи разговоров с девочкой), а эпизод, когда телефон одного персонажа вдруг показывает настоящие кадры из офиса Красного Креста, разбивает сердце.

Когда стихают споры, остается главное — разрушенные судьбы. Среди последних, как отмечают создатели фильма, немало людей, которые занимаются спасением пострадавших. Сотрудников Красного Креста не уберегает от случайной смерти даже тщательный протокол координации всех действий и перемещений. 

При этом они, в особенности Омар (Мотаз Мальхис) и Рана (Саджа Килани), показаны не такими стрессоустойчивыми и владеющими собой, как того ожидаешь от людей их профессии. Омар бросается в гневе на коллегу, которая не может согласовать спасательную операцию. Рана заливается слезами, разговаривая с Хинд Раджаб. 

Поведение группы спасения в фильме драматично, возможно, чрезмерно и даже несколько неправдоподобно — или попросту человечно, искренне и адекватно ситуации? Режиссер, очевидно, пыталась усилить с помощью драматизации эмоциональное воздействие фильма. Только при всех прочих достоинствах ему это оказалось не нужно. В конечном счете «Голос Хинд Раджаб» — блестящее кино об ужасах войны, тихом героизме и символичной невозможности преодолеть путь в восемь минут. 

Про такое кино говорят: тяжелейшее, шокирующее, вневременное. Даже если «Голос Хинд Раджаб» не выиграет международный «Оскар-2026» (а Тунис выдвинул фильм на соискание премии, после того как он взял Гран-при жюри на Венецианском кинофестивале), фильм останется в истории — как документ времени, фиксирующий человеческое бессилие перед ужасами войны.

Келли Рейхардт — известный поэт жизни обычных, заурядных, типовых, если позволите, героев. В этот раз она взялась за историю начинающего похитителя ценностей. Джей Би Муни (Джош О’Коннор) — несостоявшийся архитектор, так и не сумевший построить карьеру. От учебы в университете у героя остались только разбитые надежды и любовь к искусству. Окончательно устав от рутины, мужчина решает совершить нечто экстраординарное — похитить из музея картины любимого художника Артура Доува. Однако преступление совсем не вяжется с благопристойным обликом Джея Би. Вскоре Муни показывает себя не только карьеристом-неудачником, но и не самым лучшим вором. 

Ограбление музея идет не по плану. Выбор не самых прибыльных для продажи картин критикует даже отец новоиспеченного преступника. Пока Рейхардт комично показывает, как герой неловко прячет украденные полотна в свинарнике, полиция приходит к нему домой. Выясняется, что подельник сдал вдохновителя ограбления, и тому не остается ничего, кроме как пуститься в бега, попутно теряя награбленное, друзей и приводя в ярость без пяти минут бывшую жену.

Зрители видят героя нелепым, растерянным и одиноким, но его внутренние переживания, как и мотивация, остаются непознаваемыми.

Персонажи фильмов Рейхардт раскрываются лишь отчасти — в обрывках размышлений, путаных бытовых диалогах и телесных привычках, а иногда так и остаются эскизами. Рейхардт c ее художественным бэкграундом магия набросков прекрасно известна, поэтому ей удается перенести их на экран.

Однако персонажи «Вдохновителя», увы, не обладают такой же волшебной притягательностью, как герои других ее работ — «Нескольких женщин» или «Старой радости». Хотя актерские задачи весь каст выполняет прекрасно, а работа О’Коннора так и вовсе получила высшие комплименты от критиков по всему миру, из-за слишком детального описания действий похитителей лента становится утомительной. 

Не помогает и предсказуемость сюжета, навеянного фильмами Робера Брессона и Жан-Пьера Мельвиля. Рейхардт, как Брессон в «Карманнике», следует за Достоевским: по сути, режиссер создала новое прочтение «Преступления и наказания», однако лишенное философских рассуждений и неожиданных сюжетных поворотов. Впрочем, поклонникам стиля американской артхаус-королевы «Вдохновитель» наверняка придется по вкусу. В фильме есть все творческие приметы Рейхардт: долгие и молчаливые крупные планы, немного эксцентричные, но узнаваемые персонажи, обаятельное гитарное сопровождение, комичные  детали (хоть и не всегда работающие). Ко всему прочему «Вдохновитель», пожалуй, самый эстетский фильм режиссера.

Давние соавторы Рейхардт — оператор Крис Бловелт и художник-постановщик Энтони Гаспарро — воссоздали в картине 1970-е. В их версии эта эпоха — буквально вершина стиля, отраженная в интересных ракурсах и подчеркнутая работой камеры, панорамирующей быт героев. 

Завязка, будто намеренно растянутая на добрые полчаса, оставляет пространство для упражнений в эстетике и стилизации. Авторы фильма погружают в атмосферу осенних городских пейзажей, роскошных ретроавтомобилей глубоких тонов и элегантно одетых людей. Цветовая палитра и выверенная красота картины, навеянная фотографиями Уильяма Эгглстона и Стивена Шоу, вкупе с джазовыми ритмами Роба Мазурека компенсируют неспешность и слабую интригу сюжета. 

Но при всех достоинствах фильму не хватает жизни. Она врывается на экран только под конец вместе с политическим ракурсом: в финале герой попадает в эпицентр протестов против войны во Вьетнаме. «Если вы пойдете на этот фильм, думая, что он об ограблении, вы, возможно, разозлитесь», — говорит режиссер в интервью. Злость не обязательно то чувство, которое испытают большинство зрителей. Скорее всего, они заскучают и не поймут, чего от них хотела постановщица. Хотя картина развивает магистральную для творчества Рейхардт тему конфликта личности и общества, ироничнее и ярче она раскрыта в недавнем фильме о другом похитителе — «Грабителе с крыши».

Фильм Мишеля Франко рассказывает историю неравных отношений богатой наследницы бизнес-империи Дженнифер МакКарти (Джессика Честейн) и молодого танцовщика Фернандо Родригеса (Исаак Эрнандес). История начинается с того, как мексиканец Фернандо нелегально проникает на территорию США ради воссоединения с возлюбленной. Та реагирует двояко: окружает парня заботой и наслаждается жизнью с ним, но при этом тщательно скрывает от близких и коллег. Фернандо этого не понимает и обижается на нее, а все разногласия партнеры разрешают с помощью секса. Картина наполнена откровенными сценами, и герои в них будто меняются ролями.

Постепенно зрители осознают, что герои контрастны во всем: в достатке, классе, возрасте, дружеских и семейных связях, а главное, в свободе выбирать собственную жизнь. У Фернандо ее оказывается значительно больше. Талант молодого человека открывает перед ним двери: позволяет зарабатывать и двигаться к своим целям несмотря на все сложности. Поддержку парню, хоть и не финансовую, оказывают любящие родители. Безупречная, лощеная жизнь Дженнифер же находится под контролем доминирующего отца. 

Тело, возможно, единственное, что по-настоящему принадлежит героине. И потому несчастливая женщина ищет отдушину в мезальянсе — единственном по-настоящему живом, ярком и подлинном, что есть в ее жизни. Отношения с юным любовником становятся для Дженнифер способом эскапизма, откликом на потребность в любви, восхищении, свободе, власти и даже материнстве (героиня бесплодна). Однако со временем забота Дженнифер о Фернандо приобретает черты покровительства. Героиня убеждена: парень не выживет без нее. Только вот танцовщик ищет не материнскую фигуру или защитницу, а партнерство. И на него Дженнифер оказывается неспособна. 

Фильм неспроста называется «Мечты». Героине пришлось оставить свои желания, чтобы возглавить компанию отца. Ее мечты о ребенке не сбылись. Первый брак рухнул, оставив нежелание вступать во второй. Израненная женщина может дать Фернандо все — деньги, поддержку, страсть, — но взамен лишает выбора. Она разрушает мечты артиста балета, раз за разом руководствуясь собственными чувствами, а не его интересами. 

Кстати, режиссер не впервые предлагает Джессике Честейн роль надломленной женщины. В «Памяти» актриса блестяще сыграла борющуюся с алкозависимостью женщину, пережившую сексуализированное насилие. Дженнифер — еще одна актерская удача Честейн. Лауреатка «Оскара» создала многослойный образ бедной богатой девочки с болью в глазах, невротичными привычками и хаотичной зацикленностью на любовнике.

Мексиканский танцовщик Исаак Эрнандес достойно держится рядом со звездой «Интерстеллара». Однако хореографические фрагменты показывают, насколько увереннее он чувствует себя на балетной сцене по сравнению с пространством напряженных диалогов. Франко в «Мечтах», как и в «Новом порядке», описывает параллельные миры богатых и бедных, не вставая ни на одну из сторон. Он молчаливо наблюдает за роковым столкновением людей, чьи потребности несовместимы. Чувственность персонажей придает его картине витальность и обманывает зрителя. «Мечты» не история о счастье вопреки логике вроде «Материалистки» и, пожалуй, даже не драма о заложниках социальной иерархии — это еще один кирпичик в пессимистичной картине мира Франко, в котором хеппи-энд всегда пролог трагедии.