6 главных фильмов фестиваля в «ГЭС-2» (Лав Диас! Дракула! Мамблкор!) и гид по программе

Трансильванка навещает больного отца в психиатрической лечебнице и в итоге становится жертвой графа Дракулы, который в этой самой лечебнице живет.

Зачем вообще искать встречу с кино более чем вековой давности? Эти фильмы представляют просто коллекционную ценность или с ними действительно можно активно эмоционально взаимодействовать? Поставленная венгерским режиссером Кароем Лайтаем картина «Смерть Дракулы» 1921 года считается утерянной и вошла в историю кино как первая экранная версия заглавного вампира (а также ранняя работа будущего режиссера «Касабланки» Майкла Кертиса, тогда еще известного как Михей Кертес и работавшего сценаристом). «Смерть Дракулы» (2025) — ремейк того фильма, снятый методом «изысканного трупа» восемью студентами Венгерского университета Трансильвании Sapientia.

Эти авторы явно отнеслись к старинному кино именно как к коллекционной диковинке. Они увлечены созданием пастиша и упиваются дефектами разлагающейся пленки, искусственно нанесенными на современные съемки, вместо того чтобы попытаться воссоздать тот эффект, который картина могла произвести на современников. В результате картина не работает как реставрация с научной точностью (как минимум в ней, кажется, многовато съемок с рук) и при этом предельно далека от современного переосмысления киноэстетики (его ждем от другого аутентичного трансильванского «Дракулы» этого года).

Способно ли поражать воображение и трогать современное немое кино в принципе? Да, достаточно вспомнить гиперактивный фильм-балет «Дракула: Страницы из дневника девственницы» Гая Маддина — уникального автора, одновременно работающего на территории ретропастиша и футуристического авангарда.

Популярный советский драматург-конформист (Михаил Ульянов) прибывает в провинциальный город за вдохновением, но на месте скандалит с гаишником и принимается ухаживать за интеллигентной девушкой-экскурсоводом (Инна Чурикова), которой совсем не до него. 

Кино — технологическое искусство, поэтому ниточка, протянутая от него к зрителям, так хрупка, что некоторые фильмы успевают оказаться утраченными и обретенными несколько раз. «Тема» Глеба Панфилова была снята в 1979 году и сразу легла на полку из-за безжалостности по отношению к духу времени и излишнему сочувствию к диссидентам. Когда она наконец вышла на экраны в 1987-м, то выиграла «Золотого медведя» Берлинале, после чего счастливая судьба фильма, казалось бы, была обеспечена. Но в первые несколько десятилетий существования интернета фильм был доступен онлайн лишь в виде мутных и темных записей с телевидения и DVD, так что до сих пор на некоторых сайтах можно найти комментарии о том, что в фильме-де слабая режиссура, ведь на общих планах невозможно различить эмоции артистов.

На самом деле это не просто не устаревшее, но максимально актуальное именно в 2025 году высказывание с абсолютно классически выстроенными мизансценами. Эпизод, в котором герой, затаившись в темном углу, сквозь несколько дверных проемов становится невольным слушателем разговора об эмиграции, доводящего его до экзистенциального кризиса, никак иначе, кроме статичного общего плана с большим количеством негативного пространства, и не мог быть снят. Словом, подлинная сила этого фильма различима только в пленочном оригинале или новейшей HD-реставрации.

Упоительный Париж 1967-го. Чувствительная актриса томится и накручивает себя дома, пока грубоватый муж-режиссер пропадает на бесконечных театральных репетициях.

Не всегда долгожданные реставрации раскрывают дополнительные грани фильма, а не, наоборот, подсвечивают их отсутствие. В интернете начала 2010-х не было более раскрученных среди синефилов предположительных шедевров, доступных только в виде пережатых в цифровой файл мутных видеокассетных копий, чем четырехчасовые драмы «Батанг Уэстсайд» Лава Диаса, «Яркий летний день» Эдварда Янга и «Безумная любовь» Жака Риветта. Первые два фильма с тех пор удостоились реставраций, после которых оказались действительно большими кинороманами, глубоко говорящими на вечные темы, — «Яркий летний день» даже влетел сразу на 78-е место в списке лучших фильмов всех времен. Теперь до реставрации добралась и «Безумная любовь», но ее большим кинороманом язык назвать не поворачивается.

Риветту всегда был любопытен процесс, а не завершенный осмысленный результат, поэтому здесь, как и в своем 13-часовом опусе «Out 1», он бесстыдно заполняет хронометраж бесформенными театральными репетициями, которые телевизионщики по сюжету снимают на 16-миллиметровую пленку, пока весь остальной фильм снят на 35 миллиметров. Режиссеру явно интереснее чередующиеся виды зерен (в реставрации, которая по причине сгоревшего негатива собрана из дубль-негатива, рабочего позитива и просмотровых копий, этих видов еще больше), чем характеры, психология и просто реалистичное отображение места и времени. В каком-то смысле это кино ближе к современным видеостримам, чем к романной форме, — впрочем, досидеть до длинной сцены разноса квартиры на четвертом часу рекомендуется даже тем, кто никогда на треш-стримах не донатил.

Американка встречается с душеприказчиком, который сообщает ей, что покойный отец-авантюрист оставил в наследство патент якобы чудодейственного медицинского агрегата. Девушка навещает целый ряд эксцентричных знакомых папы — от комиков до конспирологов, — чтобы узнать больше.

Постановщица Кортни Стивенс и актриса-сценаристка Калли Эрнандес продолжают большой проект кинематографистов-миллениалов по переосмыслению домашних VHS-архивов (радикальнее всего на сегодняшний день в нем выступил режиссер «Лило и Стича» Дин Флейшер Кэмп со своим «Мошенничеством»). «Изобретение» состоит из реальных кадров с отцом актрисы, участвовавшим в телемагазинах и маркетинговых презентациях, а также постановочных разговорных этюдов с актерами — в их числе великие мамблкорщики Джо Сванберг и Каве Захеди, играющие мастера-изготовителя и инвестора из Силиконовой долины соответственно. Это кино заставляет вспомнить «Нежный восток» — еще одну попытку составить карту Соединенных Штатов как страны психов, правда, на этот раз авторы напоминают, что мамблкор бывает сухим и утомительным, а не только свободным и безбашенным.

Попытка исторической ревизии: знаменитый мореплаватель Фернан Магеллан, покорявший дальние острова при поддержке португальского и испанского монархов, не совершает подвиг, а в основном нелепо бродит между трупов и меланхолично смотрит вдаль.

Скажем сразу: любой антиколониальный взгляд на мировую историю, вне зависимости от сценарных нюансов, обречен на провал, если на роль заглавного злодея взять голливудского красавчика, а на жертв при этом не направлять камеру без необходимости. Так происходит и с картиной филиппинского кинороманиста Лава Диаса, взявшего на роль Магеллана Гаэля Гарсию Берналя.

В лучшие моменты это кино захватывает дух воссозданием еще не нарушенного европейцами филиппинского быта: хижин, ритуалов и очень минималистичных костюмов. В худшие — заставляет задуматься, не лучше ли было бы посмотреть воображаемый нетфликсовский мини-сериал о Магеллане с тем же Берналем, где была бы передана хотя бы минимальная википедийная историческая фактура. Накануне каннской премьеры Диас признавался, что у него есть и девятичасовая режиссерская версия фильма, в которой больше внимания уделено несчастной жене Магеллана. Жаль, что на Фестивале обретенных фильмов покажут лишь прокатный трехчасовой вариант!

На первый взгляд нелепый матадор (Андрес Рока Рей) с лихвой оправдывает локальный хайп очень экспрессивным поединком с быком.

Ленту «Дни одиночества» испанской легенды медленного кино Альберта Серры после «Золотой раковины» кинофестиваля в Сан-Себастьяне сквозь какую только моральную призму не критиковали, но, кажется, не будет большим преувеличением свести интеллектуальную идею самого режиссера к «просто потому что это красиво» (возможно, так же звучала и мотивация включения хайповой новинки в программу «обретенных фильмов»). Да, Серра эстетизирует насилие над животными, но кто ему и тысячам людей на трибунах это запретит? По любым стандартам это кино — технический шедевр: тех самых зрителей режиссер вообще не снимает, а вместо этого каким-то невероятным образом улавливает крупные и сверхкрупные планы человека и зверя: глаза, вздохи, хрипы, кровь.

В былые годы Серра крутил пару уникальных визуальных находок по кругу все три часа, а в новом кино разве что дважды повторяет все образы. Всем зрителям хочется искренне посоветовать отнестись с терпением к такому подходу, представив, что слушаете чрезмерно увлеченного своими идеями рассказчика, чьи идеи при этом реально того стоят.

Первый за тридцать лет фильм режиссера из Буркина-Фасо, когда-то участвовавшего в Каннах, а в последние годы работавшего курьером.

Потерянный шедевр советского авангарда — мелодрама о внебрачном ребенке, чудом найденная в Аргентине под другим названием.

Синефилка сталкерит любимого актера в культовом фильме любимого филиппинского режиссера ваших любимых филиппинских режиссеров.

Воспоминания 92-летнего классика «нового немецкого кино» о преподавании в гимназии и сборник работ его учениц 55-летней давности в одном флаконе.

Американский инди-триллер, предвосхитивший Новый Голливуд и пропавший с экранов почти на полвека из-за цензуры.

Легендарный провал Денниса Хоппера, снятый в разгар Нового Голливуда и в последние годы переосмысленный в качестве шедевра.

Все еще недоступная онлайн долгожданная реставрация сложносочиненной классики португальского арт-кино.

Бывший адвокат Джулиана Ассанжа дебютирует в кинорежиссуре с разговорным фильмом о первом серийном убийце.

Индийское параллельное кино: спасенная от тления на складе после каннской премьеры в 1980-х драма о трех поколениях семьи из штата Одиша.

Похожие на долгие и путаные презентации по истории и урбанистике фильмы 90-летнего классика немецкой киноэссеистики.

Антитоталитарная притча от египтянки, живущей и снимающей в Нидерландах.

Классический хоррор про австралийскую глушь от будущего режиссера «Рэмбо: Первая кровь» — наконец-то без цензуры и в 4K.

Сентиментальный рум-тур от стильного 73-летнего режиссера, который тот завещал показать после своей смерти, но, как назло, прожил до ста шести и снял еще сорок фильмов.